Вообще это должен был быть подарок на день рождения Касавира, но я просто не успела выполнить такой огромный объем работы. Поэтому посвящение остается, а работа продолжается медленно и печально
Идея банальна и проста, принадлежит далеко не мне, но... Пусть будет.
Я подобираю к каждому персонажу NWN2 аркан Таро и пишу драббл. На младшие арканы - подходящие к значениям карт отрывки.
Все просто. Зато с намеком на некоторую оригинальность, да.
Дурак - Начало Начал."Это наше юное "я", свободное, необузданное, спешащее навстречу жизненным приключениям. Мы легки на подъем, нам нравится бежать. Мы доверчивы. Наш бег больше напоминает танец, мы идем по стремительному потоку, разбрызгивая воду. "Где ангел боится ступить, дурак бежит, сломя голову". Мы обнаруживаем, что наш бег странным образом защищен. Летит назад дорога, и впереди нас - тоже дорога, поднимается после утреннего дождя туман, он манит нас, приглашает окунуться в свою пелену. Это оставшийся в нашей душе ребенок, смеясь, гонится за бабочкой. Все архетипы вернулись в карту Дурак; так все, умноженное на ноль, превращается в ноль". (с) 
В подвале холодно, пахнет сыростью и пылью, где-то в высоком зале с сияющим на полу кругом плетет паутину огромный Кистрел. Здесь не слышно строительного шума и не оглушает гул голосов, здесь царит тишина, нарушаемая лишь треском факелов и беззаботным посвистыванием маленького барда.
Гробнар скачет вокруг голема, вытирает наплечники до блеска, любовно смазывает сочленения плеч и рук, то и дело отходит назад, чтобы полюбоваться своим творением. Голем, конечно же, еще не закончен, но уже не похож на груду покореженного металла. От голема пахнет маслом и железом, и запах этот, кажется, пропитал и самого Гробнара насквозь. Он едва заметно шевелит суставами железных плеч, словно дышит, и кажется барду удивительно-живым.
Гробнар вытирает грязные руки о рубашку, довольно вздыхает, бросает на голема полный обожания взгляд и уходит наверх.
В Крепости шумно и людно, из кухни доносится звон посуды и голос кухарки, отчитывающей судомойку за разбитые тарелки. Гробнар заглядывает внутрь, оглядывается в поисках еды. Кухарка оборачивается, покорно вздыхает, заметив беззаботную, легкомысленную улыбку барда, сует ему в руки еще горячий пирог и выдворят прочь, сетуя на то, что на кухне слишком много людей толпится.
Гробнар бежит, подпрыгивая, облизывая жирные от пирога пальцы, выходит на улицу и глубоко дышит, с наслаждением смотрит на темнеющее небо.
Крепость нравится ему немногим меньше, чем Невервинтер. Здесь нет огней и того особенного шума, который может быть только в городе. Здесь нет лавок и магазинов, парков и удивительных мостов.
Но Гробнару нравится и здесь. Бард из того вида людей, которым хорошо везде и всегда. Хотя бы потому, что жизнь прекрасна, где бы ты ни находился.
На улице к Гробнара тут же окружает стайка Волка - уже не пугающе-худые и ободранные, а разрумянившиеся и повзрослевшие дети, для которых маленький бард - лучший друг, ровня и брат.
Они кричат неперебой, показывают Гробнару блестящие камушки и фруктовые косточки, хватают гнома за рукава рубашки и шепотом просят показать "железного воина в подвале".
Гробнар улыбается, доедает восхитительно-вкусный пирог, мечтательно дует на пальцы и ведет детей вниз.
Там стая сидит удивительно смирно, сияющими глазами наблюдая, как Гробнар снова принимается колдовать над големом, наносит на броню текущие руны, касается металла мозолистыми ручками, поет бодрые песни-гуделки.
Гробнар заканчивает голема, когда время переваливает за полночь. Дети прячут зевки ладонями, громко прощаются с големом, а неповоротливый железный воин, повинуясь шепоту Гробнара, неловко машет им на прощание. Стая смеется и приплясывает, отбрасывая на стены причудливые тени.
Гробнар - маленький бард и неисправимый оптимист, влюбленный в жизнь мечтатель, который не верит в то, что в мире существует зло.
Гробнар пишет поэмы и песни, поет их долгими вечерами, даже когда об этом не просят. Его песни - каждый день разные - о снеге, о дожде, о смерти и о жизни, о любви и прощении, о звездах и ветре, о том, как хорошо просто жить и видеть прекрасное в каждом, кого встречаешь на своем пути.
Иногда маленький гном скучает по пыльным дорогам, по горам на горизонте, которые, кажется, словно отдаляются с каждым шагом, по звенящим степям и укутанным инеем лесам, и ему хочется верить, что когда все закончится, он соберет свои вещи, подарит голема Носительнице Осколка и уйдет в закат, чтобы сложить новые песни, встретить новых людей и когда-нибудь умереть на безызвестной дороге, состарившись и обойдя весь мир.
Наверное, именно так и заканчивают свою жизнь путешественники и барды. Гробнар, вдыхая ночной воздух, напоенный запахами всего мира, думает о том, что такая кончина - совсем не плохая.
Гробнар мечтает обо всем этом и не знает, что умереть на дороге и развееться по миру прахом он не сможет. Он умрет очень глупо - спасая бесчувственного голема, закрывая его своим телом, умрет, придавленный камнями, орошая кровью холодный металл, умрет, не успев осознать этого, быстро и легко.
Такую смерть, конечно же, после воспоют в песнях, украсят подробностями, где-то приврут, где-то сгустят краски.
А потом и не вспомнят вовсе.
Быть может, кто-то из выживших друзей вспомнит о маленьком барде за кружкой с элем, вздохнет и скажет: "Дурак был Гробнар. Но смелый дурак".
Дураков никогда не забывают.Маг - Трансмутация."Маг - сильная фигура. Человек, который все заставляет свершаться, превращает свинец в золото. Хитрый и коварный хозяин времени и пространства. Он проходит забытыми тропами между мирами и использует специальные навыки для реализации своих видений. Ни один человек, место или вещь на которые он соизволил обратить свое внимание, не может противостоять силе его манипуляций." (с)
Убежище Аммона Джерро спрятано от людских глаз, колдовская долина и чаровские горы преграждают путь, и если ты не силен духом, не решителен и не зряч, тебе не пройти дальше.
Пройти может только кровь от крови колдуна, силой крови пробуждена земля и палящие небеса.
Вся сила - в крови. Кровь - древняя магия и ключ от многих дверей.
Аммон Джерро знает это, как никто другой.
Над ладонями Джерро - темное пламя, от длинного одеяния чернокнижника невыносимо пахнет гарью, серой и кровью. В глазах Аммона - отблески адских костров, и не найдется человека, способного вынести этот взгляд. На гладко выбритом черепе - сияющая паутина татуировки, она обнимает виски, переплетается на затылке, сияет в темноте зловещей желтизной.
В Убежище тихо и безжизненно, а Джерро выводит на полу и стенах сияющие руны, нашептывает заклинания. За ним следят горящими глазами демоны и дьяволы, злобно шипят и стискивают кулаки в бессилии. Больше всего им хочется, чтобы Аммон Джерро сгорел в аду, чтобы его темная, соленая кровь пролилась, застыла на когтях и губах. Но они ничего не могут сделать - только смотреть...
Аммон Джерро приказывает. Они повинуются.
Таковы условия.
Аммон Джерро прошел множество дорог, но правду говорят мудрецы - все дороги возвращаются к началу. Вот и теперь - ноги Джерро ступают по болотной траве, голова кружится от душного запаха Топей Мертвецов, оседает гнилью на языке, пропитывает собою все, до чего может дотянуться.
Западная Гавань, кажется, заколдованна - она залечила раны, оставленные первой войной, осталась прежней, вот только и она хранит свои шрамы.
Чернокнижник равнодушно рассматривает бездыханные тела селян, мельком останавливает взгляд на бледных лицах и со свистом выдыхает.
Жертвы не имеют значения. Джерро ничуть не жаль их - глупых, простых людей, погибших так быстро и бессмысленно.
И почти безболезненно.
В остекленевших глазах мертвецов - подлинных, безграничный ужас, а на лице жреца Латандера - скорбь напополам с ненавистью. Злоба эта змеится в высокой траве, обжигает неожиданно сильно, давно позабытым чувством вины.
Джерро отворачивается, пожимая плечами, отгоняет наваждение. Все равно бы погибли, думает он.
Когда цель так близка - ничто не имеет значения. Даже чьи-то жизни. Так было всегда.
Так будет.
Аммон Джерро мудр, коварен и неуязвим, и смерть, кажется, не вызывает у него страха и чувства пустоты. Смерть людей никогда не косила его, вот только бездыханная Шандра почему-то притягивает его взгляд, а внутри, там, где сердце, воцаряется могильный холод.
Иногда даже сильного может подкосить одна-единственная жертва.
Джерро сломлен, только сейчас он понимает, насколько тяжело терять то, что давно похоронил и забыл под бременем времени. Он ведь дважды теряет свою семью.
Но на этот раз ее уже не вернуть.
Ночами Аммон не может заснуть, сжимает пальцами виски, а в уши ему льются чужие голоса, отравляя душу и веру.
"Сколько еще людей должно сгореть в твоей войне, старик?"
Не скажет никто.Верховная Жрица - Медитация."Верховная Жрица - королева медитаций и размышлений. За свой тончайший ум и космические озарения она увенчана короной. Перед собой Верховная Жрица держит прозрачную белую вуаль, которая скрывает ее тайны и символизирует очень тонкую, почти незаметную грань между каждым из нас и другими измерениями. Верховная Жрица держит закрытыми свои великие истины, которые если и показывает, то только в виде трудноразрешимых загадок и иносказаний". (с)
Сады Невервинтера пахнут нежно и сладко - пенящимися соцветиями яблонь и розовыми вишневыми лепестками, черной водой и дорожной пылью. Здесь почти не слышна городская суета и торопливый людской говор, здесь как нигде ощущается покой и гармония всего мира.
Зджаэв сидит на траве, скрестив ноги, жмурит на солнце длинные глаза и перебирает пальцами складки своего одеяния. Ветер ласково овевает кожу, тихо шепчет в уши, прижимает к лицу тонкую, как паутинку, ткань вуали, скрывающую лицо. Браслеты на тонких запястьях звенят очень тихо, переливаются, навевают дрему.
Гит-зерай дышит глубоко и ровно, позволяет солнечным лучам проникнуть в самое сердце, прогнать липкий холод и темноту темницы...
Густая трава слегка покалывает ноги, звуки мира приглушаются, и Зджаэв слышит за песнями ветра далекий перезвон сейчас невидимых звезд.
Материальный мир - огромный, многогранный, неизведанный, и песни его очаровывают. Он поет не для всех, и оценить красоту мира луны и солнца могут лишь те, кто умеет слышать.
Каждый предмет, каждая стихия здесь - говорит. У деревьев - невнятный, густой гул, у воды - легкий шелест и звон, у гор - барабанная дробь и гулкое эхо.
Даже время, текущее здесь так быстро, имеет свой голос и свой вкус. И не найдется слов, чтобы описать его.
"Поэтому этот мир так нужен Тьме. Он прекрасен".
Ветер соглашается с жрицей Зертимона, мимолетно овевает плечи и снова начинает петь.
Этот мир - удивительно-живой и яркий, как пламя, он привлекает тени своими песнями и голосами. Этот мир - и молодой, и старый, здесь на руинах давно ушедших строят новые города, здесь люди не живут тысячелетиями, а, проживя отпущенный им срок, отходят, давая жизнь другим. Этот мир цикличный, он полон гармонии.
Зджаэв кажется, что он был всегда.
Зджаэв любит цветы. В ее мире нет цветов, есть удивительные здания и звездный свет. Цветы материального плана - разные, одни пламенеют цветами, другие невзрачные, блеклые, но источающие удивительный аромат. Из всех цветов жрице нравятся ирисы - длинные, словно восковые, они пахнут нежно и свежо, как ветер с вершин седых гор.
Жрице нравятся люди этого мира. Они совершенно разные, каждый - часть целого, и все же не похож на остальных. Они строят будущее сами для себя, и вместе с тем - для всех. Они любят и ненавидят, они просты и одновременно сложны, в их глазах видишь все и ничего.
Весь этот мир пахнет водой и землей, мостовыми и хлебом, травами и вином, высоким небом и солнцем, и гит-зерай часто удивляется тому, что живущие в этом мире люди не способны ощутить и увидеть все это так, как видит она.
Зджаэв живет тысячу лет, она многое видит, многое знает. Но в этом мире, ослепляющем цветами и многообразием жизни, жрица снова чувствует себя молодой, едва вкусившей жизнь. Она дрожит, охваченная суеверным страхом под сводами руин Арвана, хотя никогда не покажет этого, ее голос отдается эхом в пустоте, ее молитва соединяет осколки в единое целое.
- Знай, что Тьма близка, Калак-Ча...
... и Тьма не должна победить.
- Скажи, ты думаешь, мы победим?
Взгляд - глаза в глаза - молодая Носительница Осколка и мудрая жрица Зертимона.
- Возможно. Знай, у этой истории много сторон. Бесконечно много.
Голос жрицы - уверенный, прямой и красивый. Он внушает доверие. И немного пугает.
- Может, ты и права.
- Знай, что каждая история имеет бесконечное множество сторон. История -- это круг. Когда мы доходим до самого конца, то обнаруживаем, что на самом деле - это только начало.
@темы:
Фанфикшн,
Neverwinter Night II,
Личная криворукость,
Мое творчество,
Игры
-
-
03.12.2012 в 21:03Это действительно приятно.
-
-
03.12.2012 в 21:35Я если честно очень рада, что понравилось